Пять баксов для доктора Брауна. Книга третья - Страница 5

Д.Э. Саммерс подумал.

— Не можем, — признал он.

В квартире профессора

Квартира профессора располагалась под самой крышей четырехэтажного дома по Грисволд-стрит — самого низенького здания на улице, занятую почти исключительно офисами. Такого низенького, что оно казалось карликом по сравнению со своими высокими соседями. Дом был, вероятно, самым старым: серого кирпича с красными вставками на арках окон и башенками на крыше. В одной из этих башенок располагалась лаборатория.

Миссис Найтли отодвинула свою тарелку. Жена профессора оказалась очень молодой, худенькой девушкой в простом платье — курносенькой, застенчивой и в очках. Обычная студентка. Разве что ростом мала.

— Вы столько говорите о Форде… — сказала она.

— Интересуемся, — подтвердил Д.Э. Саммерс.

— Чем именно?

— Ну, — Джейк пожал плечами, — всем. Как там, на "Форд Мотор”. Что пишут. Что говорят.

— Чего о нем только не говорят! — засмеялась миссис Найтли. — Будто бы все служащие "Форд Мотор” должны учиться деревенским танцам и потом танцевать их на вечерах компании. Будто Форд поощряет доносы. Будто к любому, кто работает у него, может в любой момент нагрянуть социологическая комиссия и устроить настоящий обыск. Она взяла со стола газету и потрясла ею в воздухе, как бы подкрепляя свои слова.

Двое джентльменов посмотрели друг на друга. Затем Д.Э. протянул руку к газете. М.Р. пристроился за его плечом. Повисло молчание.

Джонни О Коннор купил автомобиль,

Захватил подружку и повез кататься… — тихонько пропела миссис Найтли.

— Воскресные шмотки он нацепил, — не отрываясь от газеты, продолжил Джейк. — Девчонка прижалась к нему…

Песня, которую Д.Э. Саммерс и миссис Найтли исполнили дуэтом:

Джонни О'Коннор купил автомобиль
И взял свою девчонку прокатиться.
Воскресные шмотки он нацепил —
Девчонка прижалась к нему.
Съехать с дороги наш Джонни решил —
Все идет прекрасно, без сомненья!
Но что вдруг, что за черт?
Джонни открыл капот —
Все вокруг в черном дыму!

Туда и обратно, туда и обратно,
И снова под авто,
Свою девчонку он любил, ей-ей,
Но каждый раз как он
Тянулся он к ней
Все повторялось опять.
Туда и обратно, туда и обратно —
Вот Джонни вновь за рулем.
Пятнадцать раз он мог ее поцеловать,
Но только стоило ему начать —
Туда и обратно, туда и обратно,
Чинил он свой автомобиль!

(Леди и джентльмены, эта песня станет лейтмотивом нашей истории. Как только речь зайдет об автомобилях, вспоминайте ее, хорошо?)

— О! — воскликнула маленькая профессорша, и никаких дальнейших комментариев не потребовалось.

— Перед вами, мадам, — похвастался Дюк, как если бы Д.Э. Саммерс был его собственностью, — сын священника. Еще бы ему не петь!

— Священника? — девушка ахнула.

— Баптистского пресвитера, — уточнил тот, глядя на компаньона страшными глазами.

— Баптистского пресвитера? — еще больше удивилась маленькая профессорша. — Как это удивительно…

— Что же тут удивительного?

— Вы так непохожи…

— Очень на это надеюсь.

— Вы хотите сказать, что ваши родные…

— Не имею понятия.

— А вы сами….?

— Ни в бога, ни в черта. Я давно уже никого из них не видел и был бы счастлив не видеть никогда.

— Ох, — маленькая профессорша всплеснула руками. — Мистер Саммерс, хотите, я почитаю вам Шопенгауэра?

— Что именно?

И она вытащила из кармана юбки книжку:

— Вот это место: "Если произошло какое-либо несчастье, которого уже нельзя поправить, то отнюдь не следует допускать мысли о том, что всё могло бы быть иначе, а тем паче о том, как можно было бы его предотвратить: такие думы делают наши страдания невыносимыми, а нас — самоистязателями.” Ну, как? Что скажете?

М.Р. Маллоу светски улыбнулся. А Д.Э. Саммерс произнес:

— Скажу, что если уж произошло такое несчастье, то не следует подпускать к себе господ вроде Шопенгаэура. Только благоглупостей недоставало.

— А если, — М.Р. прочистил горло, — если счастье? Счастье, а?

— Тогда тем более, — снисходительно ответил Д.Э. — Зачем нам тогда Шопенгауэр?

— Но господин Шопенгауэр вообще не предполагает возможности достичь счастья, — заметила маленькая профессорша. — Он считает его недостижимым, заблуждением.

— Тогда я считаю заблуждением его самого.

Сказав эти слова, Д.Э. Саммерс широко улыбнулся. Этот последний маневр он предпринял потому, что компаньон больно пнул его под столом.

— Счастье, миссис Найтли, вполне достижимая вещь. Передайте вашему Шопенгауэру, что он зануда и неудачник.

Миссис Найтли дрожащей рукой сняла очки и стала протирать их платочком.

— У меня, очевидно, не получится выполнить вашу просьбу, — сказала она, розовея щеками. — Герр Шопенгауэр уже умер.

— Да? Какая трагедия. Впрочем, полагаю, теперь-то он доволен.

— Да, но он умер полвека назад! Неужели вы этого не знали?

— Вы знаете, как-то пропустил. Так вот, мэм, быть счастливым очень просто. Для этого нужно только одно: заниматься делом, которое вы любите.

М.Р. опять пнул компаньона под столом и получил сдачи.

— Профессор, — спросил он, стараясь отдавить Д.Э. ногу, — а вы, наверное, где-нибудь преподаете?

— Преподавал, мой молодой друг, преподавал. Курс общей химии в Бостонском университете.

— И что же? — поинтересовался Джейк.

Миссис Найтли посмотрела на мужа. Тот развел руками.